Смотреть больше слов в «Энциклопедии русской эмиграции»
Якобсон Роман Осипович [р. 11(23).10.1896, Москва], русский и американский языковед, литературовед. Окончил Лазаревский институт восточных языков (1914... смотреть
(11(23).X.1896, Москва — 17.VII.1982, Кембридж, США) — рус. и амер. языковед, литературовед, специалист по семиотике. Ок. Лазаревский ин-т вост. яз. в Москве (1914) и Моск. ун-т (1918). В 1921—40 жил и преподавал в Праге, являясь активным членом Пражского лингвистич. кружка. С 1941 жил в США, преподавал в Гарвардском ун-те и Массачуссетском технологич. ин-те. В этот период науч. деятельности являлся одним из создателей структурализма. Я. автор многочисл. исследований по теоретич. лингвистике, слав. яз., поэтике, стиховедению.<p class="text">Среди работ Я., посвящ. С., особое место занимают его исследования, направленные на доказательство древности и подлинности С. На труд А. Вайяна (<i>Vaillant A.</i> Les chants épiques des Slaves du Sud), датировавшего С. XV в., Я. откликнулся в рец. «Новый труд о южнославянском эпосе» (Byzantinoslavica. Praha, 1932. T. 4. S. 194—202; то же: Selected Writings. The Hague; Paris. 1966. Vol. 4. P. 38—50), в которой, в частности, писал: «Надо категорически сказать, что сомнение в подлинности Слова о полку Игореве свидетельствует о недостаточном знакомстве с древнерусской литературой.</p><p><span class="page">280</span></p><p class="text0">Русская наука за последние сто лет ясно показала тесную связь Слова с языком и письменностью домонгольской Руси». Я. сослался при этом на известную книгу <i>В. Н. Перетца</i> «Слово о полку Ігореве...» (1926), содержавшую множество параллелей «к словарю, словоупотреблению, характерным оборотам и художественным образам» С., извлеченных из памятников древнерус. лит-ры (Selected Writings. P. 49). После выхода книги <i>А. Мазона</i> (Le Slovo d’Igor) Я. создал в США коллектив исследователей — историков и филологов (Г. Вернадский, А. Грегуар, Д. Иоффе, С. Х. Кросс, Э. Симонс, <i>Д. Чижевский</i>, М. Шефтель и др.), результатом разысканий которых был выпуск двух коллективных монографий: La Geste (1948; см. то же: Selected Writings. P. 106—300); Russian Epic Studies / Edited by R. Jakobson and E. J. Simmons (Philadelphia, 1949). В этих трудах Я. принадлежат принципиально важные разделы («Quelques remarques sur l’édition critique du Slovo, sur sa traduction en langues modernes et sur la reconstruction du texte primitif» и «L’authenticité du Slovo» в книге: La Geste. P. 5—37, 235—360) и совместная с М. Шефтелем статья «The Vseslav Epos» в книге «Russian Epic Studies» (P. 13—86), в которой рассмотрен образ <i>Всеслава Брячиславича</i> в С. в сопоставлении с былинным Волхвом Всеславичем. Эта последняя тема была продолжена Я. в другой работе: <i>Jakobson R.</i>, <i>Ružičic G.</i> The Serbian Zmaj Ognjeni Vuk and the Russian Vseslav Epos // Annuaire de l’Institut de Philologie et d’Histoire orientales et slaves. Bruxelles, 1950. T. 10. P. 343—355. Все названные труды опубликованы также в «Selected Writings» (P. 106—132, 192—300, 301—368, 369—410). Полемике с Мазоном посвящена и большая статья Я. «The Puzzles of the Igor’ Tale. On the 150th Anniversary of Its First Edition» (Speculum. 1952. T. 27. P. 43—66; то же: Selected Writings. P. 380—410), в которой рассматриваются и опровергаются основные доводы франц. ученого, выдвинутые им в защиту тезиса о позднем происхождении С. Труды Я., выходившие параллельно с первыми откликами на работы Мазона рус. ученых (<i>Н. К. Гудзия</i>, <i>В. П. Адриановой-Перетц</i>, <i>В. Д. Кузьминой</i>), не только показали полную несостоятельность аргументов Мазона, но и способствовали распространению среди зап. читателей более основат. представлений о С. и о худ. наследии Древней Руси. Я. принадлежит также критич. изд. С., реконструкция его текста и перевод на совр. рус. яз. Впервые они были опубликованы в книге 1948 (Р. 150—200), затем неоднократно переиздавались (см., в частности: Selected Writings. P. 133—191, а также: ТОДРЛ. 1958. Т. 14. С. 116—121). Значителен вклад Я. в изучение соотношения С. и «<i>Задонщины</i>» в написанной совм. с <i>Д. Вортом</i> книге: <i>Jakobson R.</i>, <i>Wort D.</i> Sovonija’s Tale of the Russian-Tatar Battle on the Kulikovo Field. The Hague, 1963 (см. то же: Selected Writings. P. 540—602). Я., в частности, верно указал место Кирилло-Белозерского списка среди др. списков «Задонщины». Эта монография сыграла значит. роль в полемике о времени написания С., развернувшейся после обнародования гипотезы <i>А. А. Зимина</i>.</p><p class="text">Я. занимался историей создания первых переводов С. В книге «„Слово о полку Игореве“ в переводах конца восемнадцатого века» (Leiden, 1954), написанной им совм. с <i>А. В. Соловьевым</i>, он</p><p><span class="page">281</span></p><p class="text0">проанализировал перевод С. в тетради <i>А. М. Белосельского-Белозерского</i>.</p><p class="text">Кроме того, Я. написано несколько статей, посвящ. отд. образам С., худ. мотивам памятника, особенностям его яз.: «За шеломянем / за Соломоном» (1963; см.: Selected Writings. P. 534—539), явившаяся откликом на попытку Мазона увидеть в чтении «за шеломянемъ» отражение чтения «Задонщины» (см. <i>Шеломянь</i>), «Ущекоталъ скача» (1964; см.: Selected Writings. P. 603—610), «Сокол в мытех» (Јужно-словенски филолог. Београд, 1973. Књ. 30. С. 125—134), «Роль языкознания в экзегезе Слова о пълку Игорев<font class="old">ѣ</font>» (1960; см.: Selected Writings. P. 518—519), «О морфологическом составе древнерусских отчеств» (см.: Ibid. P. 520—527), в которой Я., споря с В. Ташицким (<i>Taszycki W.</i> Les formes patronymiques insolites dans le Slovo d’Igor’ // RÉS. 1959. T. 36. P. 23—28), доказывает, что формы отчеств на <i>-ичь</i>, встречающиеся в С., обычны для древнерус. источников его времени. Я. написал предисл. к книге <i>К. Г. Менгеса</i> (<i>Menges K. H.</i> Oriental Elements in the Vocabulary of the Oldest Russian Epos, the «Igor’ Tale». 1951). В статье «Композиция и космология Плача Ярославны» (ТОДРЛ. 1969. Т. 24. С. 32—34) Я. утверждает, что композиция Плача соответствует тричастности космологич. топоса: небо — воздух и земля. В статье «Clusing Statement: Linguistics and Poetics» (Style in Language / Ed. by T. Sebeok. Cambridge, Mass., 1960. P. 353—358) Я. высказывает суждение, что в С. отсутствует эпич. фабула и эпич. герой и что ключевую роль играет образ самого автора, что и оказывает влияние на композицию С.</p><p class="text">Историогр. интерес представляют работы Я. об изучении С. Грегуаром (Byzantina-Metabyzantina. 1946. Vol. 1. P. 20—22; то же: Flambeau. 1964. Vol. 47. P. 330—336) и Р. Поджиоли (Glosse al Cantare di Igor // Premesse di storia letteraria slava. Milano, 1975. P. 283—334), а также обзор амер. работ о С. (Изучение «Слова о полку Игореве» в Соединенных Штатах Америки // ТОДРЛ. 1958: Т. 14. С. 102—121; то же: Selected Writings. P. 499—519).</p><p class="text">Большинство публиковавшихся до 1965 трудов Я. о С. вошло в 4-й т. его «Избр. работ» (Selected Writings. Vol. 4. Slavic Epic Studies. The Hague; Paris, 1966. P. 38—50, 104—105, 106—300, 301—368, 369—379, 380—410, 411—413, 464—473, 474—493, 499—517, 518—519, 520—527, 528—533, 534—539, 540—602, 603—610). В том вошли две ранее не публиковавшиеся работы: «Retrospect» (P. 637—674) и «Postscript» (P. 738—751). Первая посвящена истории изучения С., а также полемике с Г. Пашкевичем (The American Historical Review. 1955. Vol. 61. P. 106—108) и Зиминым (анализ взаимоотношений С. и «Задонщины», С. и Ипат. лет., вопрос о подлинности <i>Тмутараканского камня</i>, значения тюркизмов в С.). Вторая статья содержит критич. разбор работы <i>М. И. Успенского</i>, в ходе которого Я. приходит к выводу о ее несостоятельности.</p><p class="text8-8"><i>Лит.:</i> For Roman Jakobson: Essays on the Occasion of his Sixtieth Birthday, 11 October 1956 / Ed. by Morris Halle et al. The Hague, 1956; To Honor Roman Jakobson: Essays on the Occasion of his Seventieth Birthday, 11 October 1976. The Hague; Paris, 1967. Vol. 1—3; <i>Picchio R.</i> Roman Jakobson on Russian Epics and Old Russian Literature // Roman Jakobson. Echoes of his Scholarship / Ed. by D. Armstrong and C. H. van Schooneveld. Lisse, 1977. P. 321—355.</p><p class="podpis">Ю. К. Бегунов</p>... смотреть
(11(23).10.1896, Москва 18.7.1982, Бостон) филолог, лингвист, литературовед, семиотик, культуролог. Один из основателей Московского, Пражского, Нью-йоркского лингвистических кружков, Общества изучения поэтического языка (ОПОЯЗа). Окончил историко-филологический ф-т Московского ун-та. С 1921 г. жил за границей: в Чехословакии (1921-1938), Дании, Норвегии и Швеции (1939-1941), США (1941-1982), где преподавал в Гарвардском ун-те и Массачусетском технологическом ин-те. Все эти годы поддерживал тесные связи с российскими учеными. Взгляды Я. складывались под влиянием феноменологии Э. Гуссерля, фр. поэзии (С. Малларме), рус. культуры, прежде всего русского авангарда (В. Хлебников). Свою теорию языка разрабатывал на основе критического переосмысления идей Ф. де Соссюра, в сотрудничестве с Н. С. Трубецким, в диалоге с Л. Ельмслевом и др. лингвистами. В центре его исследовательских интересов находилось двуединство звука и значения в речи и языке. Я. внес значительный вклад в развитие фонологии, предложив рассматривать в качестве ее предмета не фонемы, а различительные признаки, существенно усилил роль диахронии в фонологии, что позволило ему углубить теорию эволюции языка. Используя типологический подход, он нашел ключ к объяснению происходящих в языке глубоких сдвигов и изменений. В отличие от Соссюра не считал, что связь между означающим (звук) и означаемым (смысл) произвольна, ничем не мотивирована. Столь же значительным был вклад Я. в др. области лингвистики. Его исследования общей системы значений глагола способствовали развитию совр. семантики, а оригинальный труд о евразийском языковом единстве существенно обогатил общую лингвистику. Я. много сделал для определения места лингвистики среди др. наук, для ее сближения с математикой, теорией коммуникации и т. п., что способствовало обновлению ее понятийного аппарата. Он был инициатором применения лингвистических методов в сравнительной мифологии, этнологии и антропологии, что нашло многочисленных последователей и привело к возникновению новых научных направлений. В нач. 50-х гг. он выступил инициатором оживления интереса к семиотике, получившей впоследствии бурное развитие и ставшей сегодня одной из ведущих наук. Мн. идеи Я. легли в основу структурализма как направления в философии. Он одним из первых начал изучать точки соприкосновения лингвистики и биологии, имеющиеся соответствия между лингвистическим и генетическим кодами. В одной из последних работ он рассматривает вопрос о роли бессознательного в функционировании языка. Опираясь на собственные результаты и исследования др. авторов, он выдвинул философскую гипотезу о предопределенности наших представлений о мире языком. Изучение языка Я. органически сочетал с исследованиями в области литературоведения, создав новую концепцию поэтики, в основе к-рой лежит лингвистический взгляд на словесное творчество литературу, поэзию и фольклор. В межвоенные годы его мысль движется преимущественно в русле идей формальной школы и рус. авангарда с их радикализмом, крайностями, пренебрежением к эстетическому аспекту искусства, поиском *заумного* или беспредметного языка и т. д. Я. выдвигает ставшее знаменитым понятие *литературность*, имея в виду под ним гл. обр. лингвистический, грамматический аспект литературы и определяя его в качестве действительного предмета литературоведения. Он также провозглашает технический, формальный прием *единственным героем* науки о литературе. Позднее взгляды Я. становятся все более уравновешенными, хотя проблема единства лингвистики и литературы, грамматики и поэзии остается для него центральной. В своей теории речевого общения он вычленяет 6 осн. функций, особо выделяя среди них поэтическую, к-рая присуща всем языковым формам, однако в поэзии становится доминирующей. Отсюда поэзия есть *язык в его эстетической функции*, а поэтика это *лингвистическое исследование поэтической функции вербальных сообщений в целом и поэзии в частности*. Я. подчеркивает, что изучение особенностей языка в поэзии позволяет полнее объяснить как его функционирование, так и его историческую эволюцию, поскольку она является не отклонением от обычного языка, но реализацией его скрытых возможностей. Соответственно поэтика и лингвистика помогают друг другу в познании как обычного, так и поэтического языка. В отличие от традиционного литературоведения, где в центре внимания находятся образность слов, их скрытый смысл и вызываемые ими ассоциации мыслей и чувств, Я. исследует место и роль грамматических фигур в совокупной символике произв., что нашло отражение в названии одной из его работ - *Поэзия грамматики и грамматика поэзии*. Я. создал поэтику фольклора, в особенности пословиц и поговорок, интерес к к-рым возник у него уже в гимназические годы. Он стал одним из зачинателей лингвистики текста, предметом к-рой выступает не фраза или высказывание, как это было раньше, но именно сам текст. Сравнительное изучение древн. структур славянского и индоевропейского стиха способствовало углублению наших представлений об индоевропейской культуре. Теория в работах Я. неразрывно соединена с практикой. Его перу принадлежат интересные исследования творчества В. Хлебникова, В. В. Маяковского, Б. Л. Пастернака. Опираясь на выделенные им два типа построения произв. в зависимости от преобладания либо метафоры, либо метонимии (замены одного слова др. по связи их значений), - он предложил оригинальный критерий отличия как писателей, так и жанров литературы и др. видов искусств, оказал значительное влияние на совр. науку и философию. Выдвинутые им идеи и сделанные обобщения выходят за рамки лингвистики и литературоведения и касаются всего искусства, всей культуры.... смотреть
1896-1982, америк. лінгвіст рос. походження; професор багатьох америк. унів., член численних академій наук; співзасновник празької лінгвістичної школи;... смотреть
1896-1982, америк. лінгвіст рос. походження; професор багатьох америк. унів., член численних академій наук; співзасновник празької лінгвістичної школи; праці з питань загального мовознавства, фонологічної типології, лінгвістичної поетики.... смотреть