Смотреть больше слов в «Энциклопедии русской эмиграции»
Шагал (Chagall) Марк Захарович (р. 7.7.1887, Лиозно, ок. Витебска), французский живописец и график. Учился в Петербурге у Л. Бакста и др. в 1907‒1909, ... смотреть
1887–1985) Понять Шагала можно путем «вчувствования», а не «уразумения». «Небо, полет – главное состояние кисти Шагала», – отмечал Андрей Вознесенский. «Я ходил по Луне, – говорил художник, – когда еще не существовали космонавты. В моих картинах персонажи были в небе и в воздухе…» Марк Захарович Шагал родился 7 июля 1887 года в городе Витебске. Он был старшим из десяти детей мелкого торговца. Его отец служил рабочим у купца?селедочника, а мать, Фейга, содержала мелочную лавочку. В 1905 году Марк окончил четырехклассное городское ремесленное училище. Первым учителем Марка стал в 1906 году Ю.М. Пэн. В автобиографии, озаглавленной «Моя жизнь», Шагал посвящает Юрию Моисеевичу следующие строки: «Пэн мне мил. Так и стоит перед глазами его трепещущая фигурка. В моей памяти он живет рядом с отцом. Часто, мысленно гуляя по пустынным улочкам моего города, я то и дело натыкаюсь на него. Сколько раз я готов был умолять его, стоя на пороге школы: не надо мне славы, только бы стать таким, как вы, скромным мастером, или висеть бы, вместо ваших картин, на вашей улице, в вашем доме, рядом с вами. Позвольте!» С 1907 года в Петербурге два года Марк занимался в Рисовальной школе Общества поощрения художеств, руководимой Н. Рерихом. Позднее Шагал учился в мастерской С. Зайденберга и в частной школе Е. Званцевой, где его наставниками были М. Добужинский и известный график и театральный декоратор Леон Бакст. Начало художнической биографии Шагала – картина «Смерть», написанная в 1908 году, – переплетение фантастики и реализма. «В отличие от академических художников Шагала всегда привлекали дорога, сцены повседневной жизни, цирк, – пишет С. де Роза. – Даже такой сюжет, как "Святое семейство", – имеется в виду картина, написанная в 1910 году перед самым отъездом в Париж, – был для художника предлогом для того, чтобы придать персонажам народные черты. В этой прекрасной картине все непривычно, нетрадиционно. Цветовое решение привлекает мастерски найденной естественностью тона, но главный секрет красоты кроется в умении художника вывести образ за пределы общепринятой иконографии и превратить его в сугубо личный момент свидетельства и веры». Для продолжения образования в августе 1910 года Марк уехал в Париж. Поездку и обучение субсидировал известный юрист и общественный деятель М. Винавер. Сначала Шагал снял крошечную квартирку на авеню Мэн, а затем перебрался в знаменитое общежитие художников «Ля Рюш» («Улей»), где в то время обитали такие художники и скульпторы, как Архипенко, Кикоин, Сутин, Штеренберг, Цадкин, Модильяни, Леже. А.В. Луначарский, посетивший «Ля Рюш» в 1912 году в качестве корреспондента газеты «Киевская мысль», писал о нем как о «живописном и убогом», «огромном коллективном гнезде художников… Вавилоне № 2… который сооружен из рухляди и остатков разрушенных зданий, приспособлен к потребностям бедного художника и дает приют доброй сотне молодых людей, ведущих отчаянную материальную борьбу с жизнью». Шагала он назвал «маленьким Гофманом околовитебских трущоб», поэтом, стремящимся «выразить свою незаурядную душу графически, красочно». Луначарский поинтересовался, почему он написал еврея на крыше домика в Витебске. Шагал ответил, что это не выдумка, а реальность: «У меня был дядя, который, когда ел компот, забирался на крышу, чтобы его не беспокоили». До конца своих дней Шагал называл себя «русским художником», подчеркивая родовую общность с русской художественной традицией: «Приобщившись к этой уникальной технической революции искусства во Франции, я, однако, возвращался в мыслях к моей собственной стране. Я жил спиной к тому, что находилось передо мной». Нельзя не видеть влияния на творчество Шагала еврейской и французской культуры. Отсюда особенности художника, создавшего своеобразный сплав фантасмагории и быта, прошлого и будущего, мистики и реальности. Экспрессивность цвета и рисунка сделали Шагала предтечей экспрессионизма и сюрреализма. По словам художника, он стремился «видеть мир особыми глазами, как будто только что родился». Художественно?поэтическая система Шагала определилась уже в ранних полотнах 1911–1913 годов: «Я и деревня», «Адам и Ева», «Солдат пьет», «Россия. Ослы и другие», «Автопортрет с семью пальцами», «Голгофа», «Понюшка табаку», «Молящийся еврей». Я. Тугендхольд вспоминает о впечатлении, которое производили в Париже полотна Шагала: «Тогда как от головоломных кирпичных построений французов веяло холодом интеллектуализма, логикой аналитической мысли, в картинах Шагала изумляла какая?то детская вдохновенность, нечто подсознательное, инстинктивное, необузданно?красочное. Точно по ошибке рядом со взрослыми, слишком взрослыми произведениями попали произведения какого?то ребенка, подлинно свежие, "варварские" и фантастические… Фантастика и палитра Шагала казались чрезмерно напряженными, нездоровыми и бредовыми, но нельзя было сомневаться в их искренности, – разве можно придумать нарочно такие фантомы и такие вспышки красочного жанра?» Однажды в мастерскую Шагала пришел Гийом Аполлинер. Он сел, покраснел, потом улыбнулся и пробормотал: «Сверхъестественно!» На следующий день художник получил от Гийома письмо и посвященное ему стихотворение. В свою очередь, Шагал создал картину «В честь Аполлинера». В 1912 году Шагал впервые показал свои полотна на Осеннем салоне в Петербурге, с группой «Мир искусства», в 1913 году – в Москве, на выставке «Мишень», организованной М. Ларионовым. В июне следующего года в одной из берлинских галерей открылась первая персональная выставка Шагала, устроенная Г. Вальденом. Начавшаяся Первая мировая война не позволила Шагалу вернуться в Берлин из родного города, где он был в отпуске. Летом 1915 года Шагал женился на Берте (Белле) Розенфельд, в следующем году у них родилась дочь Ида. Белла получила прекрасное образование: изучала литературу, историю и философию, занималась актерским мастерством в одной из студий К.С. Станиславского. Но главное – Белла и Марк с первой же встречи стали предельно близки друг другу, слились душами. Шагал так говорил о ней: «Ее молчание было моим молчанием. Глаза – моими глазами. Как будто мы давным?давно знакомы и она знает обо мне все: мое детство, мою теперешнюю жизнь и что со мной будет; как будто всегда наблюдала за мной, была где?то рядом… На бледном лице сияют глаза. Большие, выпуклые, черные! Это мои глаза, моя душа». Осенью 1915 года семья уехала в Петроград. В это время Шагал по?прежнему много пишет. Он создает такие значительные работы, как «Продавец газет», «Зеленый еврей», «Молящийся еврей» (все – 1914), «Красный еврей» (1915), «Голубые любовники» (1914), «Зеленые любовники» (1914–1915), «Розовые любовники» (1916), «Зеркало» (1915), «Портрет Беллы в белом воротничке» (1917). В ноябре 1917 года Шагалы вернулись в Витебск. Художник воспринял революцию, прежде всего, как установление национального равенства, открывающее неограниченные возможности культурного возрождения народа. В августе 1918 года Шагал получил мандат «уполномоченного по делам искусств г. Витебска и Витебской губернии». В Витебске, по словам А. Эфроса, Шагал «по?своему делал революцию. Он был там кусочком новой власти». Шагал организовал музей и народное художественное училище, в котором преподавали Ю. Пэн, М. Добужинский, И. Пуни и К. Богуславская, а затем К. Малевич. В течение двух лет он был комиссаром искусства, а затем его «сверг» К. Малевич. Автор знаменитого «Черного квадрата» обвинял Шагала, что он всего?навсего «неореалист», что он все еще возится изобретением каких?то вещей и фигур, тогда как подлинное «революционное» искусство должно быть «беспредметным». «Живописные произведения Марка Шагала, созданные в 1918–1921 годах, пронизаны духом романтической идеальности мира, – пишет А.А. Каменский. – В них торжествует чудо, все они так или иначе приобщены к неким высшим силам, врывающимся в обычный ход жизни и решительно преобразующим ее. Своего рода эпиграфом к такому образно?символическому строю может служить большое полотно "Видение" (1917–1918)». Шагал говорил, что она появилась благодаря странному сну: «Меня одолевали сны. Квадратная, пустая комната. В углу одинокая постель, где сижу я. Темно. Вдруг разверзся потолок и крылатое существо с шумом и грохотом спустилось вниз, наполняя комнату движением и облаками. Шелест влекущихся крыльев. Я понимаю: ангел! Не могу открыть глаза, становится слишком светло и лучисто. Пошарив всюду, он поднялся к прорези в потолке, унося с собой весь свет и голубой воздух. Снова стало темно. Я проснулся. Моя картина "Видение" вызвана этим сном». Переехав из Витебска в Москву в 1920 году, Шагал писал декорации для гоголевских постановок: «Ревизор», «Женитьба», «Игроки». В течение года художник преподавал рисование в детских колониях «Малаховка» и «III Интернационал». Летом 1922 года художник направился в Берлин, чтобы узнать об участи своих произведений, оставленных на Западе. Вернуть удалось ему меньше десяти работ. То же произошло в Париже. В Берлине Шагал овладел новыми видами техники – офортом, сухой иглой, ксилографией. «В 20?е парижские годы Шагал?живописец живет на проценты с Витебска, – считает Б. Зингерман. – Об этом периоде творчества художника Лионелло Вентури деликатно говорит, что никогда еще его искусство не было таким чарующим, хотя, может быть, оно стало менее глубоким. С этих дивных по своей колористической утонченности "парижских" полетов вокруг и около Эйфелевой башни начинается открыточный, отдыхающий, хотя и по?прежнему прелестный, праздничный – еще более праздничный – Марк Шагал. В этих вещах чувствуется и умиротворенность художника, переводящего дух после российских потрясений, и порою глубоко скрытая растерянность: правда, она искупается более изысканным, чем прежде, колоритом. Спасаясь от упадка духа, риторики и повторений, Шагал дарит свою заветную тему циркачам. Отныне, с парижских 20?х годов они становятся постоянными спутниками его праздничного искусства. Совсем иной масштаб. Другой эмоциональный накал. То взмывали в поднебесье витебские провинциалы. А то – профессионалы, мастера арены, воздушницы и ловиторы, кувыркающиеся на трапеции под куполом цирка». С 1923 года Шагал вновь в Париже, где вошел в европейскую художественную элиту. По заказу А. Воллара художник проиллюстрировал «Мертвые души» Гоголя (1923–1927 годы), затем исполнил иллюстрации к «Басням» Лафонтена (1927–1930 годы). В двадцатые–тридцатые годы художник много путешествовал по Франции, жил в Нормандии, Бретани, Лангедоке, Савойе и других провинциях, где были созданы многочисленные работы, вдохновленные французской природой (гражданство своей «второй родины» Шагал принял в 1937?м). А.С. Шатских пишет: «В 1931 году Шагал совершил путешествие по Сирии и Палестине, связанное с новой работой для Воллара. Иллюстрации к Библии (66 офортов в 1930–1939 и 39 офортов в 1952–1956 годы) стали фундаментом огромного цикла, над которым художник работал почти всю жизнь: большое число гравюр, рисунков, картин, витражей, шпалер, керамических скульптур, рельефов, вдохновленных Библией, составили в итоге колоссальное "Библейское послание" Марка Шагала. В 1933 году произведения мастера были публично сожжены в Мангейме по приказу Геббельса. Гонения на евреев в фашистской Германии, предчувствие приближающейся катастрофы окрасили произведения Шагала в апокалиптические тона: в предвоенные и военные годы одной из ведущих тем его искусства стало распятие ("Белое распятие", 1938; "Распятый художник", 1938–1940; "Мученик", 1940; "Желтый Христос", 1941; и др.)». Горящий Витебск служил фоном для многочисленных композиций Шагала с умирающим на кресте мучеником?земляком. «Ничего не поделаешь, – говорил А. Бенуа – антипод Шагала, посетив парижскую выставку Шагала в 1940 году. – Это то искусство, которое как раз мне должно претить в чрезвычайной степени. Это то, что во всех других сферах жизни я ненавижу (я еще не разучился ненавидеть), с чем я, несмотря на всю свою душевную усталость, еще не могу примириться, и все же это пленит, я бы даже сказал – чарует, если держаться точного смысла этого слова. В искусстве Шагала заложены какие?то тайные чары, какое?то волшебство, которое, как гашиш, действует не только помимо сознания, но и наперекор ему…». Во время Второй мировой войны Шагал по приглашению нью?йоркского Музея современного искусства в мае 1941 года вместе с семьей из Марселя отправился в США. В Нью?Йорк Шагал приехал на следующий день после нападения Германии на Советский Союз. «Я жил и работал в Америке, – вспоминал художник, – в то время, как человечество переживало всеобщую трагедию». Один из его главных циклов военных лет – «Деревня и война»: охваченные огнем крестьянские дома, пылающий снег, распятый на пожарище художник. В сентябре 1944 года Шагал пережил внезапную смерть жены: огромной силой любви проникнуты композиции «Моей жене посвящается» (1943–1944 годы), «Вокруг нее» и «Свадебные свечи» (обе – 1945 год). В 1945 году Шагал написал три полотна?задника, занавес и костюмы для балета И. Стравинского «Жар?птица». В 1948 году художник вернулся во Францию, поселившись около Ниццы. Вскоре он получил Гран?при за иллюстрации к «Мертвым душам» на 24?м биеннале в Венеции. В 1952 году Шагал женился во второй раз – на Валентине Григорьевне Бродской. В пятидесятые–шестидесятые годы, совершив поездки в Грецию и Италию, он создает циклы цветных литографий, станковых и книжных работ. Наиболее известны иллюстрации к роману Лонга «Дафнис и Хлоя» (1960–1962 годы). В последние годы мастер уже не писал картины, полностью посвятив себя литографиям. У Шагала в помощниках было два Шарля: литограф Шарль Сорлие и художник по стеклу Шарль Марк. Теперь Шагала все больше интересуют монументальные виды искусства, он занимается мозаикой, керамикой, шпалерами, скульптурой. В 1957 году художник чрезвычайно увлекся витражами. Вместе с Марком Шагал сделал около 1200 квадратных метров витражей для соборов Реймса, Меца, Цюриха, небольшой деревушки Кент около Лондона, и, наконец, на тему «Мир» для ООН. В 1963 году, когда Шагалу предложили расписать потолок парижской оперы, ему было 76 лет. Над росписью он с увлечением трудился более года. Плафон в «Гранд?Опера», заказанный президентом Шарлем де Голлем и министром культуры А. Мальро, завершенный в 1964 году, вызвал небывалый резонанс. В 1966 году Шагал создал новый шедевр – панно для «Метрополитен?опера» в Нью?Йорке. В том же году художник поселился на вилле «Коллин» в небольшом средиземноморском городке Сен?Поль?де?Ванс, километрах в двадцати от Ниццы. Большие шагаловские полотна висели в просторной зале, в окно была видна стена, украшенная мозаикой, выполненной по его рисунку. На этой вилле, расположенной в глубине парка, художник прожил последние двадцать лет жизни. В июне 1973 года Шагал вместе с женой посетил Москву и Ленинград. Художник рассказывал о поездке на родину: «На улицах, когда нас узнавали, тоже подходили незнакомые и тоже протягивали букеты цветов. И подарками нас забросали. Нам дали целый апартамент в гостинице "Россия", и секретаршу, и автомобиль с шофером». Когда Шагал вернулся из поездки, он написал большую картину «Возвращение блудного сына». На фоне Витебска он изобразил старика, перед которым стоит на коленях его сын. По случаю девяностолетия художника в 1977 году была развернута уникальная выставка его работ в Лувре. Он был награжден Большим Крестом Почетного легиона. Последняя прижизненная выставка Шагала состоялась в 1984 году в Национальном центре культуры и искусства имени Жоржа Помпиду. Она была посвящена его рисункам, в том числе иллюстрациям к произведениям Гоголя. Марк Шагал умер вечером 28 марта 1985 года. Его похоронили на обращенном к морю кладбище города Сен?Поль?де?Ванс.... смотреть
6.07(24.06). 1887 (Витебск) - 28.03.1985 (Сен-Поль-де-Ванс, Франция). Живописец, график. Старший из девяти детей приказчика рыбного склада. Детство провел в Витебске, в патриархальной еврейской среде. В 1900-05 учился в городском четырехклассном ремесленном училище. В 1906 три месяца занимался в Школе живописи и рисунка Ю. М. Пена; работал ретушером в фотоателье. В 1907 получил временное разрешение на въезд в Петербург. Не выдержал экзамен в ЦУТР, поступил в 3-й класс Рисовальной школы ОПХ. Жил в семье адвоката Гольдберга под видом слуги, чтобы иметь право на проживание в столице. Поступил учеником в мастерскую вывесок. В 1908 посещал рисовальные классы С. М. Зейден611 берга. В 1909 (три месяца) занимался в школе Е. Н. Званцевой у Л. С. Бакста и М. В. Добужинского, участвовал в выставке учеников школы в редакции журнала «Аполлон» (1910). Вернувшись в Витебск, исполнил первые картины: «Рождение», «Смерть», «Свадьба», «Свечи на темной улице». В 1910 вновь приехал в Петербург. Работы заинтересовали адвоката М. М. Винавера - одного из лидеров кадетской партии и члена Государственной Думы, который помог ему выехать для обучения за границу и назначил денежное содержание. В августе 1910 приехал в Париж и снял мастерскую в «La Ruche». Посещал академии Ла Палетт и Г ранд Шомьер. Познакомился с Г. Аполлинером, М. Жакобом, Ф. Леже, А. Сальмоном, Р. Делоне, Б. Сандраром. Писал лирикофантастические картины на тему Парижа, Витебска и еврейских местечек старой России, цветы, сцены из жизни цирка, часто обращался к теме влюбленных и библейским сюжетам: «Я и местечко» (1911), «Небесный извозчик» (1912), «Голгофа » (1912), «Скрипач» (1913). В 1912 участвовал в Осеннем салоне и салоне Независимых, в выставке «Мир искусства» в Петербурге, в 1913 - в выставке «Мишень » в Москве. В июне 1914 провел персональную выставку в галерее Der Sturm в Берлине. Летом 1914 вернулся в Витебск. Написал много картин на городские темы. Женился на Белле (Берте) Розенфельд из семьи богатых витебских ювелиров; в честь жены начал серию картин, посвященных влюбленным («Прогулка», 1917; ГРМ). В 1915 был призван в армию и направлен в Петроград; занимался канцелярской работой, все свободное время отдавал живописи. Участвовал в выставках: «Московский салон» (М., 1915), «Выставка живописи 1915 г.» (М., 1915), «Бубновый валет» (М., 1916), «Весенняя выставка современной русской живописи» (Пг., 1916), Еврейского общества поощрения художеств (М., апрель 1917). Работы воспроизводились в журналах «Аполлон» и «Солнце России». В 1917 оформил спектакли «Свадьба» и «Игроки» Н. В. Гоголя для Эрмитажного театра. В ноябре 1917 вернулся с женой и дочерью Идой в Витебск. В ашлсге 1918 был назначен комиссаром искусств губернского отдела народного образования. В январе 1919 организовал и возглавил Витебскую народную художественную школу, к преподаванию в которой привлек Ю. М. Пена, М. В. Добужинского, И. А. Пуни, К. Л. Богуславскую, Л. М. Лисицкого и К. С. Малевича. В июне 1920 из-за конфликта с Малевичем ушел из школы и вскоре переехал в Москву. В 1920-22 работал художником-декоратором в Государственном Еврейском камерном театре режиссера А. М. Грановского. Исполнил фреску, фриз и четыре панно с аллегориями искусств для интерьера театра, оформил первые спектакли по рассказам А. Шолом-Алейхема: «Агенты», «Мазл-тов» и «Поздравления». Сотрудничал с Е. Б. Вахтанговым в еврейском театре «Габима»; исполнил для 2-го МХТ декорации к пьесе Дж. Синга «Удалой молодец» (были отвергнуты как противоречащие реалистической концепции театра). Участвовал в Выставке современной живописи и рисунка (Пг., 1918), 1-й Государственной свободной выставке произведений искусств (Пг., 1919), 1-й Государственной выставке картин местных и московских художников (Витебск, 1919) и выставке «Мир искусства» (М., 1922). Провел персональные выставки в Петрограде (Зимний дворец, 1919) и Москве (Еврейский камерный театр, 1921). Показал около сорока работ на совместной выставке с Н. И. Альтманом и Д. П. Штеренбергом (М., 1922). Летом 1922 с помощью А. В. Луначарского выехал в Берлин - выяснить судьбу картин, оставленных до войны в галерее Der Sturm; начал многолетний судебный процесс по их возвращению. В Берлине освоил технику гравюры (офорт, сухая игла, ксилография, эстамп); по заказу издателя П. Кассирера исполнил эстампы и офорты к мемуарам «Моя жизнь» (альбом гравюр был издан в Берлине в 1923; мемуары, иллюстрированные ранними рисунками, вышли в Париже на французском языке в 1931). Дружил с поэтом Х.-Н. Бяликом, художниками М. Коганом, А. П. Архипенко, Д. Штеренбергом. Осенью 1923 поселился в Париже. В 1923-27 по заказу маршана А. Воллара исполнил офорты к «Мертвым душам» Н. В. Гоголя (изданы в 1948; Гран-при на XXTV биеннале искусств в Венеции), в 1927-30 - офорты к «Басням» Лафонтена (изданы в 1952). В 1931 начал работу над иллюстрациями к Библии. Совершил путешествие по Ближнему Востоку, исполнил документальные зарисовки, которые использовал при создании цикла «Библейские послания» (гравюры, картины, керамика, витражи). Провел персональные выставки в парижских галереях: Barbazanges (1924, работы 1908-24), Quatre Chemins (1925), К. Granoff (1926) и в галерее Reinhardt в Нью-Йорке (1926). Участвовал в выставках русского искусства в Берлине (1922), Париже (М. Henry, 1925; L’lipoque, 1931; Zak, 1936), Уилмингтоне, США (1932), в русском отделе выставки «Современное французское искусство» в Москве (1928). В 1930-е персональные выставки состоялись в Париже, Берлине, Кельне, Амстердаме, Базеле, Праге, Лондоне, Брюсселе и Нью-Йорке. В конце 1930-х, под впечатлением от публичного сожжения его работ в Мангейме, исполнил ряд картин на тему Распятия. В 1937 принял французское гражданство. В начале II мировой войны уехал на юг Франции. В мае 1941 по приглашению Музея современного искусства в Нью-Йорке выехал с семьей в США. В 1941-46 провел персональные выставки в Нью-Йорке, Чикаго, Бостоне и Лос-Анджелесе. Оформил балеты «Апеко» П. И. Чайковского (балетм. Л. Ф. Мясин, 1942) и «Жар-птица» И. Ф. Стравинского (балетм. Дж. Баланчин, 1945) для труппы American Ballet Theatre. В 1944 пережил внезапную смерть жены. Посвятил ее памяти картины «Моей жене» (1944), «Свадебные свечи» (1945), «Душа города» (1945) и «Крыши» (1953); исполнил рисунки к ее автобиографии (1945—52). Его спутницей жизни стала Вирджиния Мак-Нейл; в 1946 родился сын Давид. В 1948 вернулся во Францию и поселился в Оржевале, под Парижем. С 1950 жил на собственной вилле La Colline в Вансе, близ Ниццы. В 1952 расстался с В. Мак-Нейл и женился на Валентине Бродской. В 1966 они переехали в Сен-Поль-де-Ванс. В послевоенные годы работал гуашью, исполнил гравюры к книгам «Жаркая жажда жить» П. Элюара (офорты, 1946), «Дафнис и Хлоя» Лонга (цветные литографии, 1960-62), «Тот, кто говорит нечто, ничего не говоря» Л. Арагона (офорты, 1976), «И на земле...» А. Мальро (рисунки, 1977), цикл офортов на тему «Цирк» (1967). Создал витражи для церкви в Асси (1957) и для синагоги медицинского центра Хадассах в Иерусалиме (1962), монументальные росписи в фойе театра Уотергейт в Лондоне (1949), мозаичное панно для фасада Метрополитен-Опера в Нью-Йорке (1966). По заказу министра культуры Франции А. Мальро расписал плафон парижской Гранд-Опера (1964). Занимался декоративной керамикой, шпалерами и скульптурой. В 1950-70-х персональные выставки прошли во многих городах Франции, Англии, Швейцарии, Германии, США, Японии и Израиля. Получил несколько престижных наград, стал почетным доктором ряда университетов, почетным членом Американской академии искусств и словесности (1959), был награжден Большим крестом Почетного легиона (1978). В 1977/78 в Лувре состоялась ретроспективная выставка в честь 90-летия со дня его рождения. В 1973 по приглашению Министерства культуры СССР побывал в Москве и Ленинграде в связи с выставкой литографий. В 1981 в Ленинграде прошла выставка эстампов, подаренных им Эрмитажу. В 1987, в связи со 100-летием со дня его рождения, мемориальная выставка состоялась в Москве. Похоронен в Сен-Поль-де-Вансе. Представлен в Музее современного искусства и музее Метрополитен в Нью-Йорке, галерее Тейт в Лондоне, в Лувре и Национальном музее современного искусства в Париже. Многие работы хранятся в Государственном музее Шагала в Ницце (открыт в 1973).... смотреть
Шагал Марк Захарович (Chagall) (1887-1985), французский живописец и график. Учился в Петербурге у Л. С. Бакста и др. (1907-09). В 1910-14 жил в ... смотреть